Сотрудники ИЯФ – ветераны Великой Отечественной войны

Родился 4 января 1926 года в деревне Праздничата Оршанского района Марийской АССР. В 1940 г. окончил школу-семилетку. Был призван в армию в ноябре 1943 года. В июне-августе 1944 г. принимал участие в операции «Багратион» – крупнейшей наступательной операции Красной Армии с целью разгрома немецких войск Группы армий «Центр». Воевал на трех фронтах – 1-й Прибалтийском, 2-й Прибалтийском, 3-й Белорусском – в 35-ом особом батальоне ранцевых огнеметов 86-й инженерно-саперной бригады. Освобождал Белоруссию, Латвию, Литву, Восточную Пруссию и часть Польши. Служил огнеметчиком в составе штурмовых групп, задачей которых было уничтожать боевую технику и живую силу врага, расчищая путь пехоте. Командовал штурмовой группой в звании ефрейтора, а победу встретил уже в звании сержанта. Во время боевых действий был контужен и легко ранен.

Из воспоминаний Н.С. Вохминцева:

«Огнемет – это страшное орудие. Тут не надо никакой пехоты: трое огнеметчиков могут всю линию обороны сохранить. Невозможно укрыться от такого огня. Если огневая капля на человека попадет, тушить бесполезно, только одежду срывать, да и то не успеешь – все моментально происходит. Неудобство в одном – дальность маленькая, всего 20 метров, близко подползать надо. После войны делали огнеметы, которые стреляют больше, чем на 200 метров. Мне воевать пришлось в составе штурмовых групп. Ходили по трое. В Латвии, под городом Проэкуль на шоссе мы выскочили, остановили машину. Вроде нашего «Москвича». Наставили автоматы. Дверь открываю, смотрю – там офицеры. Они не сопротивлялись, так как просто не ожидали нас, настолько мы все по-умному сделали. Ведь их разведка прошла, пехота прошла, им по рации доложили, что все спокойно. Этот момент мы и выждали. Первого схватил за грудки, грешным делом, орден, крест с него сорвал, думал, жив буду, людям покажу. С дороги свел, а он дальше не идет, говорит что-то по-своему, я не понимаю, а идти еще метров 200 надо, некогда разбираться. Врезал ему! Нервы-то не выдерживают. Он упал, я его пинками: «Вставай!». Завожу его взашей в штаб. Переводчик говорит, жалуется мой фриц: какой-то сержант его – генерала – побил. А командир обнимает меня: «Молодец!» - говорит. За генерала мне и орден Славы дали.

Потом получил вторую награду, третью. Убивали же у нас часто. В плен у меня никто не сдавался. Все этого боялись, но не было такого. Моя задача была по инструкции, по секретной: если только меня окружили, я должен сам себя убить (пистолет у меня был) – да, это моя обязанность была, как и каждого огнеметчика. У пехотинцев такого не было. А еще я обязан был огнемет открыть, горючее выпустить, патроны разбросать, в общем, уничтожить оружие. И никто даже не мыслил плена, ни в коем случае. Все знали свои инструкции, под ними подписывались по поступлении в огнеметные войска. И установка внутренняя была: лучше умру, но не сдамся.

Было у меня под командованием десять человек. А на задания ходили так: выбирали самую плохую погоду. Слякоть, дождь, снег идет, туман, ночь – вот наша работа. Мы грязные были как поросята. Любое препятствие как можно преодолеть – все подползать и как можно ближе. На задания ходили по трое, больше нельзя было. Убивали нас как не знаю кого… Вот беру троих и наставляю: «Если только ракета и ты вот так руку поднял, не убирай, так и держи. Голову поднял, не кивай». Там ведь если что неправильно сделал – все, будешь убитым.

Что можно сказать о причинах наших неудач и побед? Стойкий у нас народ. Страшно там было: все время под огнем. Выдержка нужна собачья и боевой дух. Наш солдат упорнее, настырнее. Будет лежать, пока его не задавят. Еще оружие. Оно у нас было хорошее, но вот если бы его с самого начала войны было столько, сколько в сорок четвертом, им бы не пройти никуда. Но если командир трусит, паника получается. Если он примера не покажет, солдат не пойдет никуда. В основном, конечно, все от командира зависит. Однако, не от каждого. Вот, комбата я один раз видел, а и звать не знаю, как. Командира роты узнал только, когда война закончилась, да и то, рассказывать не буду, – чуть не убили его солдаты. Скрылся он, и больше его никто не видел.

Примером личного героизма стал для меня один случай. Видел я однажды, как маршал Иван Христофорович Баграмян осматривал позиции. Шел он таким прогулочным шагом, помахивая тростью. И вдруг их орудия залп дали, снаряды разорвались совсем рядом. Так все командиры вокруг попадали, залегли в канавки. А он идет себе спокойно дальше. Так ведь им всем стыдно стало. Вот как. Я ему потом письмо написал с выражением личного уважения…

И Сталин – железная рука. Мы до сих пор думаем, не будь его жесткой руки, мы бы Россию потеряли. Много было предателей. Он не разговаривал: трус на войне – это предатель, а значит, расстрелять! Это остановило врага».

В 1945 г. Николай Семенович попал в госпиталь в Пскове, потом в Москву на сборный пункт для вылечившихся, где его подучили, дали звание лейтенанта и отправили под Красноярск, там формировались новые части. Там он служил в городе Назарове в спецроте. Демобилизовался в мае 1955 года в звании лейтенанта, переехал вместе с семьей в Новосибирск. Устроился на Турбогенераторный завод, где работал под начальством А.А. Нежевенко.

Из воспоминаний Н.С. Вохминцева:

«Случай такой был однажды: изготавливали оборудование для Китая и Индии. И вот один генератор надо было на четырехметровые штыри поставить. Чтобы их закрепить, пришлось отверстия сверху просверливать. А как? Станок туда не поднимешь наверх. Так вот, когда сутки до сдачи проекта оставались, директор ко мне пришел: никто не знал, что делать. Тут как раз пригодился маленький австрийский станок, который я когда-то на свалке подобрал и починил. После этого уж директор без меня – никуда. И когда он перешел работать в Институт ядерной физики, то меня к себе позвал. Я ему тут нужен был».

В августе 1961 г. Н.С. Вохминцев был принят в ИЯФ СО АН СССР. 44 года Николай Семенович отработал на одном месте – в экспериментальном производстве Института, вначале фрезеровщиком, а с 1968 года – токарем-расточником 8 разряда. В октябре 2005 года вышел на пенсию.

Награжден тремя орденами: Отечественной войны I степени, Славы III степени (1944), Красной Звезды (1945), нагрудным знаком «Отличный артиллерист» и 8 медалями.